В 1936 г. братья переехали в Болгарию, получив поддержку от генерала Абрамова (РОВС) и при помощи приятеля Бориса капитана К.А.Фосса. Борис Солоневич опять доказал, что он – человек сверхэнергичный, талантливый в литературном отношении и очень авторитетный в скаутской среде. Приключения его и родственников привлекали внимание всей эмиграции. Кое-кто считал его советским шпионом, кое-кто искренне сочувствовал его бедам и злоключениям. Попав на свободу, Солоневич жаждал реализации своего потенциала, как литератора, педагога, идеолога. Он произносил много докладов в детской, студенческой, взрослой аудиториях («Скауты в СССР», «Беспризорные дети»), писал статьи в политических и скаутских изданиях, пользовавшиеся большой популярностью. Борис начал работу над книгами и статьями, как политического, так и беллетристического характера. Вершиной его творчества можно назвать «Молодежь и ГПУ». Как он сам обозначил суть произведения, «эта книга – конечно, не полный обзор этой борьбы. Здесь только – сумма встреч и наблюдений за 14 лет советской жизни, и на этих страницах нет выдуманных лиц и фантастических сюжетов… (13) Здесь толь-ко то, что действительно было». Книга вышла довольно большим тиражом – 1200 экз., который разошелся по читателям сразу же, получил хорошие отзывы в «Возрождении» и «Сегодня» (14).
«Из предосторожности» он находился под надзором местных властей. Вокруг лагеря Болгарского отдела НОРС летом 1936 г. крутились «люди в штатском». Понять их можно: Борис Солоневич был многим известен, вокруг его бегства распространялось невероятное количество слухов и домыслов. С особенным недоверием воспринимались его рассказы о «подсоветской» России. В СССР не знали о скаутской жизни за границей, так и эмигранты не знали скаутского бытия в СССР: «Да и были ли скауты в СССР? Это те, которые пионеры, или перешедшие в пионеры сторонники Жукова? Что-то Солоневич, наверное, фантазирует». Отметим, что братья не раз и не два получали отповеди от тех или иных эмигрантских групп, обижавшихся на полемический, иногда не очень корректный, стиль их выступлений и статей (15).
Переехав в Европу, Борис сначала был сторонником «младороссов» (кстати, их предводитель Александр Казем-Бек в детские годы cоcтоял в Царскосельской скаутской дружине). Но еще в Финляндии он вошел в контакт с местной организацией НСНП (16). Чем дальше, тем более активно он предлагал ввести шефство НСНП над НОРС. Он даже довольно резко полемизировал с А.Казем-Беком: «Бой с младороссами еще будет, и не малый и подержанный всеми организациями – и РОВС и НСНП и скаутами» (17).
Ближайший помощник СРС М.Агапов горячо призывал Пантюхова к осторожности: «Я тебя убедительно прошу во имя интересов НОРС, во имя скаутизма и во имя подлинных интересов нашей Родины, не пускайся ни в какие альянсы, ни с одной политической группировкой… Мы не имеем права молодые, не оформившиеся души сдавать напрокат ни Родзаевским, ни Солоневичам, ни В.Лебедеву, Махину и Ко» (18). Впрочем, никто и никогда не лишал скаутмастеров права иметь политические симпатии и пристрастия. Секрет заключался лишь в чувстве меры.
Сам Пантюхов стремился избежать всякой возможности публичного выступления в какой-либо политической акции, упоминания его фамилии в политической литературе. Например, Б.Солоневич в 1935 г. умолял Пантюхова написать предисловие к его книге о приключениях скаутмастера в большевистской России. Не желая «светиться» на страницах явно антибольшевистского произведения, тот попросил автора опустить фамилию Старшего Русского Скаута в тексте и отказаться от идеи предисловия.
Борис Солоневич старательно намекал начальнику отдела НОРС Конькову и СРС Пантюхову дать ему возможность руководить скаутской работой в Софии, но оба с опаской приглядывались к нему. Активные попытки заработать литературой, фотографией, спортом вызывали впечатление о стремлении коммерциализировать скаутинг. Впрочем, скаут-практик в Солоневиче был ярким, и «беседы у костра», походы для старших скаутов и гайд у него получались замечательно и «показательно». При активном участии Бориса Солоневича русские скаутские дела в Болгарии пошли в гору (19). К 1 марта 1937 г. в отделе насчитывалось 119 чел., работал кружок старших разведчиков и руководителей, на котором обсуждались вполне серьезные вопросы: «Почему я состою в НОРС-Р?», «Социализм и его критика», «История революции 1917 года», «Белое движение» и др. Все вроде бы ничего, но в конце марта 1937 г. в Софии разразился сильнейший конфликт между молодежью и руководством отдела. В этих спорах самое живое и непосредственное участие принял Б.Солоневич. Тогда он получал помощь от местной организации НСНП, и, очевидно, поэтому представлял виновным во всем В.Конькова, состоявшего в РОВС. К тому же некоторые молодые руководители также были членами НСНП, и вполне логичным кажется вывод, сделанный Б.Солоневичем: «В основном, полковник Коньков из породы «отцов» – нетерпимых в горячности и неустойчивости молодежи» (20). В стремлении обуздать активность Бориса, Пантюхову пришлось обратиться к Ивану Солоневичу, чтобы тот повлиял на брата и, со своей стороны, не печатал ничего в своей газете о скаутских скандалах в Софии (21). Иван Лукьянович пошел навстречу уважаемому офицеру.
Борис Солоневич фактически стал одним из первых историков российского молодежного движения. Его воспоминания и авантюрные романы в значительной степени являются историческими очерками. Он показывает и старается проанализировать события, свидетелем и участником которых он был. Точна его попытка объяснить причины и последовательность антискаутской деятельности комсомола, создания коммунистической детской организации с использованием опыта скаутов, но не на базе скаутских отрядов. Очень ярко и убедительно Солоневич рассказывал о периоде подпольного существования скаутских объединений 1923-26 гг. – «как ярком примере героической борьбы русского юношества против всей мощи беспощадного давления большевистского государственного аппарата» (22). Солоневич прекрасно понимал все печальные перспективы подпольного существования («раздавят, сомнут»), но, тем не менее, сам не собирался отказываться от скаутизма, надеясь, что ему удастся своими усилиями воспитывать молодежь аполитичной и рыцарской «Мне уже не отойти в сторону. Нити моей жизни и сердца слишком тесно переплетены со скаутингом…». В 1939 г. Б.Солоневич подарил свои книги бой-скаутам Америки, англичанам. Лорд Соммерс поблагодарил его и пообещал помочь с изданием книг на английском языке. Но именно О.Пантюхов отсоветовал американцам делать это. Впрочем, война вскоре отложила творческие замыслы окончательно.
В середине 1930-х гг. Борис Солоневич все чаще и чаще повторял, что смысл будущей борьбы с Советской властью, которая развернется уже внутри СССР, должен определяться на эмигрантами, а «подсоветским» населением, и лозунги оторванных от реальной советской жизни эмигрантов не найдут сочувствия и понимания среди советских жителей.
Солоневич определил основные недостатки эмигрантской НОРС – недостаточная политическая, национальная и физкультурная работа, слабое воспитание девочек-скаутов, отсутствие унифицированных программ: «Я здесь провел несколько анкет по национальным вопросам и пришел к пессимистическому выводу, что ребята очень мало знают Россию. Для них Россия – не столько живая страна и живой народ, сколько туманный символ» (23). Солоневич предложил для использования в воспитательной работе с детьми использовать ту часть жизни, которая была для всех живущих за границей России совершенно неведома – борьба с Советской властью в подполье.
Б.Солоневич не мог не высказаться по поводу терминологии и символики НОРС. Причем он исходил из того, что рано или поздно скауты в изгнании и скауты, оставшиеся в России, сольются в одну организацию, и не надо, чтобы какие-то нюансы разводили их в стороны. Для девочек должно остаться название «герл-скаут», ибо «гайды» в России никогда не были в ходу и сейчас тем более; их эмблемой должна остаться лилия, но никак не подснежник, неизвестный тем, кто остался в СССР (24). Тут с ним согласен был М.Агапов: «Имя «разведчик» там, в душах и умах молодежи отклика не найдет, ибо боролись с большевиками не «разведчики», но скауты» (25).
Солоневич потревожил устоявшийся мир НОРС тем, что привнес с собой радикальный оттенок политизации. «Оценивая свою деятельность по скаутингу времен гражданской войны, я пришел к глубокому убеждению, что аполитичное воспитание юношества в наше время продолжающейся и обостряющейся борьбы с красной опасностью является ошибкой… Политическую работу среди молодежи в нашей организации необходимо наладить, во многом используя опыт врагов.
Во всяком случае, я твердо убежден в том, что молодежь нельзя оставлять безоружной и неподготовленной перед лицом красной пропаганды», – писал он (26). Борис считал, что детская эмигрантская организация обязательно должна быть политической. В связи с этим он предложил СРС в октябре 1934 г. идею значка для старшей скаутской молодежи «Готов за Россию», как ступени подготовки русской эмигрантской молодежи к служению России, в программе которого совмещались политграмота, спорт, военная подготовка, борьба с денационализацией молодежи и ее объединение около общих практических задач (27). Система работы по получению этого значка весьма напоминает систему значка «Будь готов к труду и обороне» в СССР. Интересен политический раздел программы («политграмота») для 18-40-летних: уметь объяснить политические понятия, дать обзор эмигрантских группировок, прессы; охарактеризовать политические российские течения от народовольцев до троцкистской оппозиции и особенностей первой пятилетки в СССР.
Программа получила поддержку различных кругов. Генерал Е.К.Миллер просил О.Пантюхова обратить на нее особое внимание и горячо рекомендовал идеи Б.Солоневича к использованию в детской организации. Тот пояснил авторитетному собеседнику, что «программа Солоневича, в большей своей части, представляет собой выборки из основной скаутской программы, а то, что еще не было принято (политическая грамотность), теперь нами принимается для старших возрастов в той форме, в которой он предлагает. Таким образом, мы с готовностью поддерживаем его минимум» (28).
